Нет, я не собираюсь на оперную сцену и вообще, очень маловероятно, что кто-либо (помимо моих котов) услышит мой сольный концерт.

Началась моя нынешняя история с пением прошлым летом после сессии холотропного дыхания, которую я проходила в рамках обучающей программы как будущий телесно-ориентированный психолог, но сейчас не об этом.

Помню, что тогда меня поразило, что почти все шесть часов(!) сессии надрывно прокашляла, но так и не смогла избавиться от ощущения, что что-то застряло в горле и мне никак от этого не избавиться, не продышать, не прокашлять, не протолкнуть. Додышала через два месяца на ребефинге и по окончанию сессии вышла с конкретным желанием заняться чем-то таким с голосом. В голове бродило какое-то "обертонное пение". Не могу даже вспомнить, откуда вообще взяла эту тему. Почему именно обертонное? Набрала в гугле странное словосочетание и, помимо тибетских монахов, поющих заунывными голосами, нашла Школу обертонного пения "Радость звучать". Занятие у них было как раз на следующий день.

Тут бы включить фанфары, но после первого двухдневного семинара, который, конечно, произвел на меня впечатление, была пауза почти в год, после которой поехала на недельный семинар Галины и Ольги в Белоруссию, на "Галянду", но это - отдельная история, а теперь опыт рефлексии. Он возник именно после долгого семинара, когда мозг успел сдаться и было время включиться наконец телу.

В процессе обычной жизни меня не оставляет ощущение, что нечто важное и тонкое внутри меня (душа?) съеживается, слипается, скукоживается. Я становлюсь меньше, суше, жёстче, как забытый сухарь на дальней полке холодильника. В горле торчит комок, через который каждый раз приходится протаскивать голос, по ходу движения он меняет тембр и интонацию, и смысл высказывания приобретает зачастую не совсем то значение, которые хотелось бы ему придать. Все умное звучит жёстко и категорично, все глупое - резко и грубо. Трудно лишний раз что либо сказать, особенно публично, звук собственного голоса кажется каким-то гундосым и неуместным.

И теперь о пении. От него я ощутила очень интересный эффект, особенно, когда пение происходит вкупе со всякими смешными (артикуляция, звукоизвлечение и прочие радости) упражнениями, и особенно, когда все это длится продолжительное время. Когда тело успевает привыкнуть, а лихорадочная работа мозга немного успокоиться и ослабить своё желание все осмыслить и контролировать, и тогда, наконец, (о счастье!) мой умный мозг позволяет себе чуть-чуть отключиться. И в этой наступившей тишине, сопровождаемой громким звучанием песнопений, и происходит разлипание, расправление этих перепонок (души?). Оказывается она перепончатокрылая эта душа.

Голос, издаваемый мною, кажется мне на какое-то время после занятия или семинара лучше меня самой ( или я себя, как обычно, неправильно оцениваю?). Он поселяется внутри меня как иное, более совершенное существо. Все произносимое мною уже не слышится мне той самой унылой глупостью, какой казалось ране. Я больше не теряю силы произнося мысль до конца и начинаю чувствовать не только движение смысла, но и мелодию самого текста, его ритмическую структуру. Я начала даже что-то писать и даже (о ужас!) в сети.

Юлия Боброва
Санкт-Петербург